Смертоносная зона. Остросюжетный детектив - Лидия Гладышевская

появились хлеб, баранки, сахар-рафинад и ливерная колбаса. Немного подумав, хозяйка нехотя вытащила из загашника шоколадные батончики и ириски, что остались после празднования нового года.

– Вы на колбасу и сахар не очень налегайте, взяли по кусочку – и хватит. У меня пензия маленькая, а зарплата еще меньше, чтоб вас, дармоедов, кормить. А шушки берите, скока хотите. У меня зубов все одно нет, так чего добру пропадать…

Девчонки, проголодавшись, с удовольствием прихлебывали жиденький чай, размачивали засохшие баранки, да нахваливали. И вскоре тарелка опустела.

– Ну… Поели с дороги – отправляйтесь в залу. У меня, сами видите, хоромов нету. Комната только одна. Я, так и быть, в кухне на раскладушке пристроюсь, а вы, стало быть, в зале, на диванчике. Ну, а не уместитесь, так можно одной и на полу, сами меж собой разберитесь, кто где.

– Спасибо. Не беспокойтесь, баба Клава. Отлично устроимся. Извините, что придется вас потеснить. Мы ведь думали, что у вас двухкомнатная…, – разочарованно протянула Машка.

– Ладно, чего уж. Мы ведь с дедом все одно последнее время поврозь жили. Я привыкла на кухне. Уж больно он храпел и стонал от боли. Там на диванчике и окочурился, бедолага, царство ему небесное. Оно, конечно, диванчик после покойника хорошо бы сменить, да денег нет. Кстати, чем в Москве заниматься будете, нахлебнички?

– Никакие мы не дармоеды и не нахлебники. И на шее ни у кого сидеть не будем, – обиделась Машка. – Я дизайнером пойду работать.

– Художником по костюмам, в модельном агентстве, – поправилась она, заметив, как у бабы Клавы округлились глаза, – а Шой – моделью. Она у нас – красавица.

Баба Клава насупила брови. Красавица? Вот эта косоглазая? У Машки что, совсем мозга нету?

– Ну-ну, давайте, давайте. Так вас там и ждали, прям с распростертыми объятиями. Тебя, Мария, если не устроисся, как сродственницу, могу мороженщицей по блату сунуть. А тебя, раскрасавица, – сортиры драить, и то, если очень хорошо меня попросишь. Ты рожу-то не криви. Я не один год в общественном туалете говно скребла, и ты поскребешь.

Шоира встала и молча отправилась в «залу». Вот так гостеприимство!

– Слышь, как тебя, погоди, – закричала ей вслед баба Клава, – пошутила я, пошутила. Туалет платный. Работа – чистая. Будешь специальную бумагу людям выдавать, чтоб не газетой подтираться, и деньги от их принимать. Считать-то умеешь? Или в вашей чучмекии ничему не учат?

Машка чуть не задохнулась от возмущения и бросилась вон из кухни. Будь баба Клава помладше, так и треснула бы по башке. Ничего, снимем другую квартиру, а оскорбления терпеть не будем. Лучше на улице ночевать.

– Погоди, Мария. Разговор не окончен, – остановила ее старуха. – Ты зачем сюда эту черножопую приперла? Житья от них нету. Всю Москву заполонили, супостаты. На рынках и в магазинах нас обманывают, квартиры отымают.

– Не смейте так говорить о мой подруге. Мы с ней, как сестры, как родные…

– Родные, говоришь? А что же ты, Мария, из своей Киргизии сбежала? Кто тебя с работы уволил? Они и тама над русскими издеваются, и здеся нам житья не дают. Молчишь?

– Ну…, но моя подруга ведь ни причем…, и в обиду я ее не дам.

– Ладно. Постараюсь твою раскрасавицу не забижать больше. Но и она пусть хвост не задирает, а то быстро ее отсюдова налажу. Чтоб обое вели себя тихо, чистоту блюли и ни в чем мне не перечили. С тебя, Мария, коли ты мне сродственница, я денег за постой не возьму, но с подруги твоей – двойную плату. Поняла? Обслуживать себя сами будете. Я вам не нанималась ни продукты покупать, ни еду на блюдечке подносить. А то ишь, баранки-то мои все за один присест сожрали.

На следующее утро девчонки отправились в модельное агентство.

– Как нам лучше до центра добраться, баб Клав, – поинтересовалась Машка перед выходом из дома.

– Удобнее всего на 131-й джумшутке.

– На чем?

– На шаурматке. Так понятней? Вон, твоя подруга сразу скумекала, по глазам вижу. Водители-то маршруток – все ее соотечественники, куда ни плюнь. Все сплошь Джумшуты и Абреки там разные. Возят нас на раздолбанных быдловозках, в теснотище, как скот. Скока людей из-за их поубивало в этих джихад-такси! Не сосчитать!

– Баба, Клава. Ну зачем вы так! Люди решают транспортные проблемы города. В автобусах-то у вас и вовсе не протолкнуться… А там хоть сесть можно…

– Что!? А ты их не защищай, Мария. Водители всех подряд пускают, чтоб денег с нас побольше взять. Половина народу стояком едут… Теснотища, духотища, аж не продохнуть! А милиция ими купленная, на это сквозь пальцы смотрит. Там такие же «нелегалы» нонче… Ничем не лучше…

У входа в агентство их задержал охранник. Он потребовал предъявить пропуска или, на худой конец, подтверждение какого-то Марка Борисовича в том, что их ожидают. Машка долго объясняла, мол, только приехали и не успели ничего заказать, зачем-то совала в нос железнодорожные билеты. Но не помогли ни уговоры, ни просьбы, ни жалкая попытка отвлечь внимание охранника и как-нибудь проскользнуть или штурмом прорваться на лестницу.

На шум появилась высокая элегантная женщина в узких черных брюках и цветастом пиджаке. Таком ярком и нарядном, что захватывало дух. Девчонки от удивления даже рты разинули – сразу видно, что высокое начальство пожаловало.

– Что тут у вас происходит, Николай? Невозможно работать. На втором этаже слышно.

– Да вот, Эмма Павловна, говорят – то ли новые сотрудники, то ли пришли оформляться… Но ни заявок, ни пропусков на них нет.

Расфуфыренная дама посмотрела свысока и на минуту задержала свой взгляд на восточной красавице. Потом улыбнулась, сказала охраннику, что сама разберется, и велела пропустить. Тот развел руками и пробормотал невнятно, что под ответственность отдела кадров.

– Что же вы, барышни, дебош устроили? – спросила Эмма Павловна, когда настырные посетительницы устроились в креслах приемной.

– Мы работать хотим. А он не пускал, – начала оправдываться Машка. – Мы ж только приехали…

– Так, понятно. А разве вам не известно, девочки, что если вы хотите устроиться на работу в приличную компанию, то нужно сначала прислать свое резюме по факсу с указанием контактов, по которым с вами можно связаться?

Машка вытаращила глаза.

– Как вы сказали?

– Резюме. Краткая информация о себе, о том, что вы умеете и что хотите делать.

– Так мы многое умеем и особенно хотим… И где его нам взять, факс этот? Может, он и не захочет ничего посылать или денег слишком много запросит?

Начальница отдела кадров расхохоталась. Господи, откуда явились эти провинциалки? А черненькая, кажется, ничего. Очень даже ничего… с хорошими внешними данными. И фигура, и рост… И глаза персидские, миндалевидные… Девчонка может украсить любой подиум. Шеф как раз мечтает о новой коллекции по восточным мотивам.

– Ну, если нет факса, то можно заранее позвонить, побеседовать…, – сказала Эмма Павловна и снова улыбнулась.

Однако Машка не дала ей договорить.

– А чего по телефону беседовать? Вот они мы. Я дизайнером хочу. Вот мои рисунки.

– Хорошо, оставьте, я посмотрю. Но должна вас огорчить, деточка. Даже если рисунки окажутся подходящими, никто вас, милая, дизайнером сейчас не возьмет. У нас работают только модельеры с мировым именем, которое еще заслужить нужно. Сначала, надо соответствующее образование получить, а потом опыта и мастерства набраться. Боюсь, что вам придется простой швеей в ателье потрудиться, и не один год…

У Машки в глазах заблестели слезы. Шоира же пока